Однажды пришли к старцу молодые люди проситься в ученики. Посадил он их перед собой и каждому задал один вопрос: — Скажи мне, но только со всей откровенностью: если ты найдёшь кошелёк с золотыми монетами, вернёшь ли хозяину? Первый ответил так: — Если бы я знал хозяина, то вернул бы кошелёк, не сомневаясь ни минуты. Но если я не узнаю того, кто его обронил, кому отдавать? Второй подумал и сказал: — Я вот как думаю: если я найду кошелёк, это значит, что Господь посылает его мне в награду за что-то. Я не должен его отдавать. А третий ученик честно признался: — Трудный вопрос, отче. Откуда мне знать, каким я буду в тот момент, когда найду кошелёк, и удастся ли мне оградить себя от злой воли? Может быть, она возобладает, и тогда я присвою кошелёк себе. А может быть, Господь поможет мне преодолеть искушение. И тогда я верну кошелёк законному владельцу. — Вот хороший ответ! — Сказал старец третьему юноше. — Я беру тебя в послушники.
Павда - одно из первых поселений русских людей за Камнем. По официальной версии оно появилось на Северном Урале в 1599 году как ямская станция. Тогда здесь проходил Бабиновский тракт - первая государева дорога в Сибирь: Соликамск– Верхотурье. На лошадях по ней возили хлеб, муку, пушнину и рыбу, инструменты, оружие. Шли в Сибирь служивые люди. Когда дорога потеряла свою актуальность в Павде начали добывать и перерабатывать золото и платину, которыми славились эти таёжные места. В 20 веке в Павде и окрестных населенных пунктах валили лес и сплавляли его по реке Ляля. Сегодня работы в посёлке практически нет. Здесь живёт около 400 человек. В основном пенсионеры. Часть домов заброшена. Осталась одна достопримечательность. Из посёлка открывается чарующий вид на горный хребет. Величественно возвышается Павдинский камень.
Жил один старик, который на службах часами неподвижно стоял в углу церкви. Однажды священник спросил его: – Ты, наверное, разговариваешь с Богом, что же говорит тебе Господь? – Бог ничего не говорит. Он только слушает, - ответил старик. – Хорошо, тогда что ты Ему говоришь? – опять спросил батюшка. – Я тоже ничего не говорю, потому что жуткий грешник. Душа моя полыхает в адском пламени. Вот стою и надеюсь лишь на милость Божию! Загорелось тут сердце священника, положил он ладонь на голову старика и произнёс: – Помиловал тебя наш Спаситель, иди с миром!
1927 год. Тысячи христиан в России расстреляны или находятся в ссылках и лагерях. Разорены и закрыты сотни храмов и монастырей. Само положение Церкви на территории СССР нелегально. После кончины Патриарха Тихона власть препятствует свободному избранию нового Первоиерарха. Местоблюститель Патриаршего престола митрополит Петр (Полянский) в тюрьме. Его заместитель, митрополит Сергий (Страгородский), только-только вышел на свободу. Он испытывает на себе жесточайшее давление со стороны большевиков. Под угрозой расстрела родной сестры и всех арестованных архиереев от митрополита Сергия (Страгородского) требуют официального заявления, в котором Церковь должна осудить все контрреволюционные выступления в стране и за её пределами и объявить о своей полной лояльности существующему режиму. 29 июля публикуется документ, известный сегодня как «Декларация митрополита Сергия»: «Мы хотим быть православными и в то же время осознавать Советский Союз нашей гражданской Родиной, — отмечалось в этом тексте, — радости и успехи которой — наши радости и успехи, а неудачи — наши неудачи. Всякий удар, направленный в Союз, будь то война, бойкот, … убийство … сознаётся нами, как удар, направленный в нас». Декларация вызвала сильнейшее негодование среди многих епископов и мирян. «За что благодарить? — вопрошал в своем послании митрополиту Сергию священномученик Дамаскин (Цедрик). — За неисчислимые страдания последних лет? За храмы, попираемые отступниками? За то, что погасла лампада преподобного Сергия? … За то, что замолчали колокола Кремля? За кровь митрополита Вениамина и других убиенных? За что?» Началась церковная смута. Одни иерархи отказались от общения с митрополитом Сергием. Другие, наоборот, поддержали его. Тысячи верующих по всей стране оказались перед страшным выбором. Священномученик Кирилл критиковал Сергия за то, что он как заместитель превышает свои полномочия, что пока жив Местоблюститель Патриаршего престола, митрополит Пётр, он не имеет права ни публиковать от лица Церкви подобных документов, ни тем более создавать свой Синод (что тот через некоторое время сделал). Митрополит Кирилл считал, что нельзя жертвовать всем ради внешней стройности и функциональности церковной организации, что нет ничего важнее сохранения достоинства Церкви и свидетельства правды, пусть за это придется поплатиться имуществом, свободой и даже жизнью. Священномученик вообще не считал возможным использовать в церковной жизни административное командование. С мая по ноябрь 1929 года священномученик Кирилл вёл переписку с митрополитом Сергием, пытаясь показать ему всю пагубность выбранного им пути. В ответ святой получал лишь угрозы о возможных канонических прещениях и требования подчиниться церковной дисциплине. В итоге митрополит Сергий предал священномученика церковному суду, который уволил его от управления Казанской кафедрой, а затем и вовсе запретил в служении. За 20 лет, прожитых митрополитом Кириллом при советской власти, 17 он провёл в ссылках, тюрьмах и лагерях. Разные иерархи предлагали ему возглавить церковную оппозицию митрополиту Сергию, чтобы вместо него занять место главного епископа в Церкви, но святой всякий раз отказывался. Приспосабливать свою совесть под политическую конъюнктуру он не мог и не хотел. Тем более священномученик не считал для себя возможным путём принуждения и насилия добиваться Патриаршего престола, на который он, однако, по завещанию святителя Тихона имел все права. 1937 год стал для исповедника последним. Митрополит Кирилл был арестован. Ему инкриминировали подготовку «повстанческого выступления против Советской власти» и «установления патриаршества и главенства церкви над государственной властью». В полночь, 20 ноября, священномученик был расстрелян. Во время февральских событий 1917 года Владыка предупреждал с амвона: «Если не удержимся над своим прошлым, то напишем такую страницу своей истории, которую следующие будут читать с краской стыда на лице, готовы будут вырвать её, но нет таких ножниц, которыми можно было бы вырезать что-либо из памяти истории».
| Я пощады себе не прошу, |
| Пусть суд ложно меня осуждает, |
| Не ропщу я, как трус, не дрожу, |
|
Приговор лишь виновных пугает. |
| Но несчастье не сломит меня, |
| Не растопчет мой дух и сознанье, |
| Не остудит святого огня, |
|
Что моё согревает дыханье. |
|
Нина Логинова |
| Нет холмиков, уж нет фанерок сгнивших, |
| Могилы мхом и лесом заросли, |
| Хранит лишь память имена погибших, |
|
Поклонимся им низко, до земли! |
| Иван Гренадёров |
Нанялся один рабочий ямы копать. Однажды шёл по дороге царь. Залюбовался он работой землекопа, остановился и говорит. — Ловко же ты работаешь! И много тебе за такую работу платят? — А это, ваше величество, с какой стороны посмотреть, — отвечает землекоп. — С вашей стороны, наверное, мало покажется, а с моей, как ни крутись, больше и взять неоткуда. Получаю я в день три гроша. Это бы ещё ничего! Да один грош я сразу трачу — долг плачу. И второй плачу — в долг даю. Так что мне достаётся всего один только грош. — Как же ты жить ухитряешься? – Удивился царь. — А на это, как ни глянь, один ответ: трудно прожить всего на один-то грош. — Зачем же ты тогда долг платишь и в долг даёшь? — продолжал допытываться самодержец. — А как же иначе? Отец меня вырастил, состарился, теперь я его кормлю — долг плачу. Сын у меня ещё маленький, я его ращу — в долг даю. В старости он мне этот долг отдавать будет. Потому-то у меня и остается на себя только один грош. Засмеялся царь и наградил мудрого землекопа по-царски. Так и Господь наш воздаст каждому несущему честно свой крест по жизни.
«Крест — знак избрания Божия, печать Христова. Этою печатию запечатлевает Христос Своих! Этот знак изображают на возлюбленных Божиих Ангелы. Взять крест свой — значит с покорностью и смирением подчиниться тем временным скорбям и бедствиям, которые благоугодно Божественному Промыслу попустить нам в очищение наших согрешений. Тогда крест служит для человека лестницею от земли к небу».
На протяжении многих лет икона была одним из символов Николо–Угрешского монастыря (ныне город Дзержинский Московской области). История создания обители связана с именем святого благоверного князя Димитрия Донского. Во время похода святого князя на Куликово сражение ему в 15 верстах от Москвы, в ветвях деревьев, неожиданно явилась икона святителя Николая Чудотворца. Увидев неведомо откуда появившийся образ, князь воспринял это как знак особого Божьего благословения и обрадовано воскликнул: «Сия вся угреша (согрело) сердце моё!» – и дал обет в случае победы создать на этом месте монастырь. Так на карте России появился Угрешский монастырь с соборным храмом в честь святителя Николая, прозванный также Николо-Угрешским, в котором впоследствии явилась чудотворная икона Божией Матери, получившая название «Взыграние». Святыня берет свои истоки еще в Византийской империи. Образ «Взыграние» был одним из самых почитаемых в то время у христиан. Множество чудес было связано с ним. Икона Божией Матери «Взыграние» — это образ, Материнской любви Богородицы. Перед этим святым образом можно и даже нужно читать молитвы во время беременности.
