В какой-то праздник, когда водили в селе хороводы, Семён (будущий преподобный Силуан Афонский) смотрел, как один мужик, средних лет, его односельчанин, играл на гармонике и плясал. Отозвав этого мужика немного в сторону, он спросил его: – Как же, Степан, ты можешь играть и плясать, ведь ты же убил человека? (Степан когда-то убил мужчину в пьяной драке). Тогда тот отводит Семена ещё немного далее и говорит ему: – Знаешь ли, когда я был в остроге, то много молился Богу, чтобы Тот простил меня, и Господь мне простил; потому я теперь спокойно играю. Семён, который незадолго перед тем и сам чуть не убил человека, понял, что у Бога можно испросить прощение любых грехов, понял и спокойствие своего односельчанина – прощенного убийцы. Отвергните от себя все грехи ваши, которыми согрешили вы, и сотворите себе новое сердце и новый дух; зачем вам умирать? Ибо Я не хочу смерти умирающего, говорит Господь Бог; но обратитесь и живите! (Иез. 18:31-32). Преподобный Силуан Афонский (в миру Семен Иванович Антонов)

Провожая после службы в Лицейской церкви батюшку на станцию, я была свидетельницей того, как отец Иоанн Кронштадтский изгнал беса из одной женщины. Это произвело на меня такое сильное впечатление, что я и теперь не могу забыть тот случай. Бесноватая имела ужасный вид: она неистово кричала, бросалась на батюшку с кулаками, хватала его за горло, а я тряслась как в лихорадке, боясь, как бы она не задушила его. Отец же стоял как вкопанный, ни одна жилка не дрогнула на его лице. Я удивлялась этому спокойствию и тому, как он глубоко верил, что бес должен его послушаться. Несчастная лезет с кулаками, а он гладит её по волосам, целует в голову и только твердит: — Именем Господа нашего Иисуса Христа повелеваю тебе – выйди из Елизаветы и не смей её тревожить. Глаза у бесноватой выкатались, налились кровью, руки скрючились, стали похожими на когти хищной птицы, на неё страшно было смотреть, а он всё с тем же спокойствием повторяет всё те же слова: — Выходи из неё. Наконец она закричала ещё ужаснее: — Ишь, пучеглазый, чего захотел, я уже семь лет живу в ней, не выйду! Вот ни за что не выйду! Отец Иоанн велел женщине перекреститься, а она кричит во всё горло, что её зовут «молодчиком Иваном». Батюшка на это отвечает: — Иван – христианское имя, а ты скажи, как твоего беса зовут? Она ещё хуже стала бесноваться и лезть с кулаками на старца. Батюшка опять строго произнёс: — Именем Господа нашего Иисуса Христа повелеваю тебе – выйди из неё. Мало-помалу бесноватая стала утихать и, наконец, по приказанию отца Иоанна, перекрестилась. — Как твоё имя? — спросил он. Она ответила: — Вельзевул, — и стала падать, говоря: — Умираю. Тут батюшка уверенно произнес: — Не умрёшь, Елизавета, а будешь свободна от него, — и строго прибавил: — Выходи из неё и не смей более касаться её. Вторично велел перекреститься ей, что она уже охотно исполнила. Затем благословил её и поцеловал в голову. Елизавета совсем преобразилась, лицо сделалось спокойное, хорошее, глаза стали совершенно нормальные — здоровые и добрые. Женщина бросилась к ногам батюшки, начала обнимать и целовать их и всячески выражать свою глубокую благодарность отцу Иоанну за избавление от мучавшего её беса. Он же благословил и всех, видевших происходящее, и вошёл в вагон. Из дневника духовной дочери отца Иоанна Кронштадтского Е. Духониной