Иоанн Кронштадтский ежедневно заходил в мелочную лавку Петрова менять 10-15 рублей на копейки и после раздавал их нищим. Так продолжалось несколько лет. Торговля у Петрова была необычайно бойкая, вдвое больше чем у других, лавки которых находились в людных местах. Однажды, когда отец Иоанн опять зашёл к нему и попросил разменять на медные деньги 20 рублей, в лавке была масса покупателей. Петров потом рассказывал: «Такая взяла меня досада! Мелочь самим нужна, народу — хоть разорвись, а тут пересчитывай полчаса копейки на целых 20 рублей. Я исполнил просьбу батюшки, но подумал: “Хоть бы ты убрался куда-нибудь в другую лавку со своими копейками. Надоел, право“. Отец Иоанн поблагодарил, взял мешочек с медяками и вышел. Проходит день, другой, третий, — батюшка не идет менять. Я на это внимания не обратил, даже доволен был. Прошло около месяца... Замечаю я, что почти с каждым днем торговля у меня идёт все хуже и хуже; покупателей всё меньше. А тут, как на грех, капуста скисла, хлеб, что ни испечёшь, — мякина одна, просто выбрасывай, огурцов целая бочка пропала…» Вдруг Петрову ясно вспомнилось последнее посещение его лавки отцом Иоанном и слова, которые он в досаде мысленно сказал в его адрес. Чуть свет он отправился просить прощения. Отец Иоанн встретил его словами: «Я больше не тревожу тебя». Петров со слезами бросился к ногам отца Иоанна и стал просить прощения. Батюшка ласково сказал: «Встань, встань. Господь милостив, простит, ты больше бедняков-то люби; ведь братья они тебе, Христос и для них пострадал на кресте... Не отворачивайся от просящего, если можешь помочь ему чем-нибудь, а то и Господь от тебя отвернётся». Отец Иоанн отслужил по просьбе Петрова молебен, а Петров стал каждый день подавать нищим — кому хлеба, кому грошик. А батюшка опять стал заходить к нему менять копейки. Покупатели опять стали приходить к Петрову, и его торговля вскоре пошла лучше прежнего.