Кончина у него была просто блаженная. Мне кажется, только святые люди так могут умирать, потому как не было ни ропота никакого, ни страха. Только спокойствие, благодать, тепло исходили от него. Он взял меня за руку и очень долго держал, причём так крепко – казалось бы, дыхание у него такое слабое, не хватало ему кислорода, тем не менее, руку очень крепко взял. И потихонечку угасал – знаете, как свеча угасает. Тихо, спокойно, без всякого страха. И глаза у батюшки были такие ясные… Обычно, когда человек умирает, какое-то помутнение в глазах появляется, а тут, наоборот, было просветление. И такие ясные-ясные глаза, взгляд такой. И вот он всё время так смотрел на меня и крепко держал руку. И только когда его рука просто упала, мне стало понятно, что батюшка отошёл. Люди по-разному умирают, а у батюшки получилось вот так – тихо и мирно, благодаря его терпению, его смирению.