…Старец спросил меня: — Ну, расскажи мне, дитя моё, что говорит Геронда Эмилиан о числе 666 и об антихристе? Я ответил: — Геронда, он сказал нам на одной из последних общих бесед, чтобы мы не волновались. Чтобы мы заботились о том, чтоб иметь живую связь со Христом. Что же касается вопроса об антихристе, то не следует уделять ему слишком много внимания, потому что в противном случае он, а не Христос, займёт центральное место в нашей жизни. Как только я это сказал, старец хлопнул руками по кровати, на которой сидел, и воскликнул: — Что ты говоришь, что ты говоришь, дитя моё! Славе Тебе, Боже, что я нашел хоть одного духовника, который согласен со мной. Ты знаешь, дитя моё, что эти духовники наделали здесь, в миру? Они этим числом 666 взбудоражили верующих, создали целый клубок проблем — в семьях, в сознании людей. И те потеряли сон. Многие, чтобы уснуть, принимают психотропные препараты и снотворное. Ну что это такое? Христос, дитя моё, не хочет, чтобы все было так. Сказать тебе кое‑что ещё? Я ответил: — Скажите, Геронда. Он произнёс: — Для нас, христиан, для нас, если мы живём Христом — не существует антихриста. Вот скажи мне, ты смог бы сесть сюда, на кровать, в которой я лежу? — Нет, Геронда. — Почему? — Потому что тогда мне придется сесть прямо на вас, и я вас раздавлю. Тогда отец Порфирий спросил: — А когда же ты сможешь сюда сесть? — Когда Вы встанете, тогда я смогу сесть, — ответил я. — С душой, дитя моё, — продолжил старец, — происходит то же самое. Когда мы имеем в себе Христа, может ли прийти антихрист? Может ли войти какая‑либо противоположная сущность в нашу душу? Сейчас мы, дитя моё, не имеем в себе Христа, поэтому и беспокоимся об антихристе. Когда мы вмещаем внутрь себя Христа, тогда всё становится Раем. Христос — это всё, так всегда и говори людям, дитя моё, и мы не боимся Его врага. И смотри, вот что я тебе ещё скажу. Если бы сейчас пришёл сам антихрист с лазерным прибором и насильно поставил на мне печать 666, я бы не расстраивался. Ты мне скажешь: ʺГеронда, но разве это не знак антихриста?ʺ — Да если бы он написал на мне лазерными лучами и тысячу раз 666, написал нестираемо, я бы не расстраивался. Почему? Потому что, дитя моё, первых мучеников бросали к диким зверям, но они осеняли себя крестным знамением, и те становились агнцами; их бросали в морскую пучину — они осеняли себя крестным знамением, и море становилось твердью, и они ходили по нему как по суше; их бросали в огонь — они осеняли себя крестным знамением, и огонь становился прохладой. Благословенное моё чадо, что мы такое сейчас? Верим ли мы во Христа? Где наше крестное знамение? Зачем же пришёл Христос? Не для того ли, чтобы укрепить нашу немощь? Так говори, дитя моё, людям, чтобы они не боялись антихриста. Мы — чада Христовы, мы — чада Церкви. — Эти слова произвели на меня очень сильное впечатление… Крусталакис Георгиос