Как-то раз я дежурила в храме на кассе, и к нам пришла женщина: она сказала, что не может не поделиться своей историей, что её переполняет то, что случилось с ней. Рассказала, что у неё дочь заболела раком крови и ей предстояла операция. Они с мужем услышали про старца Николая и решили взять его благословение. Приехали на остров, а батюшка Николай уже очень тяжело болел, буквально любое движение вызывало у него невероятную боль. Ему очень трудно было говорить, поднимать глаза, поворачивать голову, шевелить губами. Их не пускали к нему – тогда разное говорили, но, наверное, люди, которые за ним ухаживали, не хотели, чтобы кто-то батюшку беспокоил. Женщина эта была очень небедная, её всё же пустили к старцу с мужем и дочкой. А у батюшки был такой любимый кот Липка, потом отец Николай отдал этого кота одной из наших прихожанок. Как она мне рассказывала: влетает она к нему и кричит: «Батюшка, благословите!» Он открывает глаза и тихо-тихо, одними губами говорит ей: «Химию не надо». Она ему кричит: «Батюшка, какая химия? У меня дочь умирает! Вы что? Благословите на операцию!» Он ей опять тихо-тихо губами: «Химию – не надо». И она усомнилась. Подумала: «Старец – ненастоящий!» Вдруг видит: с мужем что-то не то. А он смотрит на девочку: её расцарапал кот Липочка. Тут женщина вообще страшные слова наговорила. Они бинтуют девочку, бегом на вертолет и мгновенно в Москву. Прибегают – там их уже ждут. Вдруг навстречу бежит профессор и кричит: «Слушай, подожди с операцией, тут приехало немецкое светило, тебе химию предлагают». У неё как удар молнии в голове слова отца Николая: «Химию не надо!». Дочь увезли на анализы, а в душе у матери полное смятение. И вот выходит профессуры, приводят девочку и говорят: «А что вы делаете тут? Она здорова». Сначала никто даже не поверил. А когда диагноз подтвердился, женщина эта решила: поеду на остров, упаду перед старцем на колени, буду умолять, благодарить, как жить-то иначе? Побежала на вокзал, а там все черно. В кассе несмотря на все связи билетов нет. Спрашивает, в чем дело, а ей говорят: «Старец умер». А черно – это монахи приехали со всего света. Она, конечно, опоздала на похороны, но приехала на Залит, рыдала, благодарила его на могилке, просила прощения. И когда уже собиралась ехать обратно в Москву, зашла в наш храм и первый, кто ей попался, была я. Мне она все это и рассказала». Из воспоминаний Татьяны, прихожанки храма Ильи Пророка с Мокрого луга