Рим бурлил четвертый день, с тех пор как в воскресенье на литургии, которую совершал Римский Папа Иннокентий, из алтаря раздался голос, повелевший искать в городе праведника. Голос отчетливо слышали все, кто находился в храме. Вечером в четверг истекал срок, отпущенный на поиски, утром в пятницу, как сказал голос, таинственный праведник должен умереть. Жители Рима во главе с Папой собрались на ночную молитву. Под утро из алтаря вновь раздался голос: «Ищите праведника в доме Евфимиана». Евфимиан — сенатор и весьма состоятельный человек, находился здесь же. Он сразу отправился домой, чтобы подготовиться к приему Папы и других высоких гостей. Слуги рассказали Евфимиану, что в доме покойник — скончался нищий, живший в каморке под лестницей 17 лет. Евфимиан заглянул в каморку, нищий лежал, сжимая в руке записку, сенатор хотел взять ее, но рука покойника была крепко сжата. Вскоре пришел Римский Папа, но мертвец все также сжимал свой свиток. Тогда Папа распорядился перенести покойника в приличное место и вместе со всеми обратился к нему с молитвой и просьбой - мертвец медленно разжал руку. Записку тут же прочли вслух. Оказалось, что это Алексей, единственный сын Евфимиана, который 34 года назад, в день своей свадьбы, тайно покинул дом, и с тех пор о нем не было никаких вестей. В тексте содержались некоторые подробности, известные только близким, сомнений в том, что это именно он быть не могло. В посмертной записке рассказывалось как он бежал в Эдессу, где скитался и жил подаянием, ночуя на паперти храма. Как потом, когда о его святости узнали, Алексей решил бежать в другие места, где его никто не знает. Но буря вместе с кораблем принесла его в Рим. Отец, мать и жена Алексея, хранившая ему верность все эти годы, даже не пытались сдерживать своих рыданий. Горше всего им было осознавать, что 17 лет праведник скрывался от них в их собственном доме. Похороны Алексея ознаменовались небывалыми прямо тотальными чудесами. В Риме исцелились все больные, прикоснувшиеся к его гробу. Толпа, рвавшаяся к нему, не обращала никакого внимания на золото, которое разбрасывали вокруг, чтобы смягчить напор людей.