Один директор школы посылал это письмо каждому учителю, которого брал на работу: «Уважаемый учитель! Я пережил концлагерь, мои глаза видели то, чего не должен видеть ни один человек: — как ученые инженеры строят газовые камеры; — как квалифицированные врачи отравляют детей; — как обученные медсёстры убивают младенцев; — как выпускники высших учебных заведений расстреливают и сжигают детей и женщин… Поэтому я не доверяю образованности. Я прошу вас: всегда помните, что вы ответственны перед Богом за своих учеников, и в первую очередь помогайте им стать добрыми людьми. Ваши усилия никогда не должны привести к появлению учёных чудовищ, тренированных психопатов, образованных Эйхманов. Чтение, письмо, арифметика важны только тогда, когда помогают нашим детям стать более человечными».

«Христос просит нас: ʺЛюди! Никого никогда не осуждайте. Вы весь суд Мне предоставьте. Я справедливый Судия. Я всё вижу, всё знаю, кто что делает, кто чем занимается. Я каждому воздам по делам его! А ваш долг, если вы Меня любите, самим соблюдать Мои заповеди. А Мои заповеди таковы — любите друг друга, прощайте, уступайте друг другу, терпите друг друга, милостыню подавайте друг другу, ноги умывайте друг другу, а себя всегда укоряйте. Вот путь ко спасениюʺ». Из проповеди архимандрита Германа Чеснокова

Преподобный Варсонофий был одним из великих оптинских старцев. По отзыву преподобного Нектария, «из блестящего военного в одну ночь, по соизволению Божию, он стал великим старцем». Отец Варсонофий носил в миру имя Павла, и это чудо, с ним бывшее, напоминает чудесное призвание его небесного покровителя апостола Павла, который волею Божией за ночь превратился из гонителя христиан Савла в апостола Павла. Старец Варсонофий обладал всей полнотой даров, присущих Оптинским старцам: прозорливостью, чудотворением, способностью изгонять нечистых духов, исцелять болезни. Он сподобился истинных пророчеств о рае. Его видели на молитве озарённым неземным светом. По смерти своей он несколько раз являлся оптинским инокам. Яркую характеристику дал ему игумен Иннокентий, духовное чадо старца: «Это был гигант духа. Без его совета и благословения и сам настоятель монастыря отец Ксенофонт ничего не делал, а о его духовных качествах и великом обаянии, которое он имел на всех своих духовных чад, можно судить по краткому выражению из надгробного слова: «гиганта малыми деревцами не заменишь». Путь в Оптину старца Варсонофия оказался длиннее всех остальных Оптинских старцев: он пришёл сюда по благословению преподобного Амвросия на сорок седьмом году жизни, когда уже сильная седина пробилась в его волосах. Каким же был этот путь? Почти совсем не сохранилось документов и свидетельств о жизни старца до поступления его в число братии Оптиной Пустыни, а это сорок шесть лет, - многое здесь остаётся неизвестным. Но отец Варсонофий сам нередко рассказывал о себе в беседах с духовными чадами – их записи и донесли до нас сведения о его жизни до Оптиной.

В одной деревне под вечер, когда по окрестностям разнесся звон ко всенощной, перед домиком одной вдовушки собрались распевать разудалые песни молодые парни и девки. Эта находчивая крестьянка-вдовушка приманивала деревенскую молодежь и летом, и зимой на беседы с угощением. И не только дешевыми пряниками и лакомствами угощала она, но и водкой, и понятно, за деньги, — потому что на эти деньги она и жила. Зазывала к себе и молодых людей, чуть ли не подростков: ей нечего было опасаться ответственности за продажу вина, всё было обставлено как просто «угощение». После стужи и ветров в первых числах мая наступила ясная, сухая погода. День был жаркий. Богобоязненные люди говорили, что «надо бы помолиться Богу, чтобы послал дождь, не то быть засухе». А молодежь, перебрасываясь между собой смешками и неприличными шутками, плясала и веселилась. В воздухе становилось удушливо. Припекавшее весь день солнце спряталось за тучу. Слышались глухие раскаты грома, закапал редкий дождик. Плясовой круг вертелся все разудалей. Всех подбодряла любовавшаяся на потеху хозяйка двора. Её сын, десятилетний мальчик, вдруг прекратил играть на гармонике и сказал: — Перестаньте, разойдитесь, вон какая гроза идёт. — Оставь, Ванюша, — стала унимать сына хозяйка, — пусть веселятся. Но дождь зачастил по мокрым головам и потным плечам. — Ну, идите в избу, ребята, — пригласила она, — и там можно веселиться. В просторную, светлую горницу набилось человек двадцать. Не успели опомниться, как раздался страшный треск, сверкнула молния, зазвенели стекла, грохнула печь, не остывшая еще с утра. Вся изба наполнилась криками и воплями. Семнадцатилетняя сверстница хозяйской дочери упала замертво. У самой хозяйки на голове запылал платок, вспыхнули волосы и платье. Роковой удар убил одну девушку, других искалечил на всю жизнь, у кого-то опалило волосы, уши, у кого-то прожгло руки и ноги, кто-то лишился зрения и слуха. Сама соблазнительница сильно обгорела и, после того как пришла в сознание, стала ужасно страдать от боли и умерла. Её дом разрушился полностью. Молния сожгла кровлю ее дома, из развалившейся трубы полыхнуло, но крестьяне не дали распространиться пожару, топорами и баграми растащив зачерневшие бревна занимавшихся стен. Только сын соблазнительницы остался цел, отделавшись царапинами, но стал сиротой.