Рублев принадлежит к тем счастливым избранникам Божьим, столь редким в эпоху Средневековья, особенно Средневековья русского, чье имя уже современники произносили с благоговением, а ближайшие потомки окружили легендой. Андрей Рублев — первый русский художник, которого причислили к лику православных святых. Он создал собственную иконописную школу и отступил от византийских художественных канонов. Кроме икон, Рублев создавал настенные росписи храмов и занимался книжной иллюстрацией: его миниатюрами украшено старинное Евангелие Хитрово. Однако самой знаменитой работой Рублева стала икона «Троица», которую сейчас признают шедевром во всем мире. Весьма вероятно, что Рублеву принадлежит часть росписей в Успенском соборе Владимира — фрески с изображением Страшного Суда. И в этих фресках мы тоже видим глубокое богословское осмысление, свойственное Рублеву. В его Страшном Суде нет ничего страшного, пугающего! Главное во всей этой композиции — явление Христа. Христос грядет, а Церковь Его встречает — вот ключевой смысл всей этой масштабной работы. Дух, которым она пронизана, удивительно мирный. Ангелы мирно беседуют с апостолами; апостол Павел ведет праведников в рай. «Писать как Андрей Рублев» — такую инструкцию для русских иконописцев утвердил в 1551 году московский Стоглавый собор.

В половину второго ночи к дому подъехал грузовик. Был разбужен императорский врач Боткин, которому приказали передать всем узникам, что нужно срочно покинуть помещения. Такая мера была обусловлена тревожной ситуацией в городе. Спустя 40 минут все члены императорской семьи и её свиты находились внизу. Расстрельная команда сопроводила заключённых в полуподвальное помещение. В неё непосредственно входил сам Яков Юровский, его помощник Григорий Никулин, Михаил и Петр Медведевы, Петр Ермаков. Государь-император нес сына на руках. Помещение было без стульев, и бывшая императрица обратилась с просьбой к коменданту Юровскому предоставить посадочные места. Просьба была исполнена: в помещение принесли два стула, на котором разместились Александра Фёдоровна и цесаревич Алексей. Все остальные разположились вдоль стены. Чекист Яков Юровский пригласил в помещение расстрельную команду: был зачитан приговор. Военный комендант дома позднее вспоминал, что сказал Николаю Александровичу напоследок: “…я тут же, насколько помню, сказал Николаю примерно следующее, что его царственные родственники и близкие как в стране, так и за границей, пытались его освободить, и что Совет рабочих депутатов постановил их расстрелять”. В районе 2 часов ночи все члены царской семьи и её свиты были убиты. Беспорядочная стрельба не позволила убить всех сразу: были произведены несколько контрольный выстрелов. Тех, кто ещё подавал хоть какие-нибудь признаки жизни, закололи штыками.

В дни нашей скорби безнадежной, В дни общей слабости людской, Твой Образ девственный и нежный, Влечет нас прелестью былой; Влечет лучистыми глазами С их неподдельной добротой, Влечет небесными чертами, Влечет — нездешней красотой. И забываются ошибки И скорбь, терзающая нас, При виде Царственной улыбки Твоих невинных, детских глаз. И сердцу кажутся ничтожны Все наши праздные мечты, И страх корыстный и тревожный, И голос мелкой нищеты. И в эти сладкие мгновенья, Пред обновленною душой Встает, как светлое виденье, Твой Образ Чистый и Святой. Сергей Бехтеев 1922 год

В Свято-Николаевском Верхотурском мужском монастыре в восемнадцатом и девятнадцатом веках были возведены три каменных храма. Первой в 1738 году была построена Николаевская церковь. Именно в ней до 1914 года покоились мощи праведного Симеона Верхотурского, всея Сибири чудотворца. В эти дни, когда мы вспоминаем трагические события на Урале в 1918 году – гибель императора Николая II с семьёй и его родственников, вспоминается и навсегда потерянный древний великолепный Никольский собор нашего монастыря. Увидеть его можно теперь лишь только на старых фотографиях и взгрустнуть. Храм был разрушен безбожной Советской властью в 1936 году.

С утра член коллегии Уральской областной ЧК Юровский, отвечавший за охрану царской семьи, принёс куриные яйца для цесаревича Алексея. В саду Ипатьевского дома приблизительно с 15:00 до 16:00 семья в составе Николая Александровича, наследника, великих княжон, за исключением Ольги Николаевны, совершали прогулку. Это подтверждали показания караульных Летемина и Якимова. Княжна Ольга Николаевна и матушка-императрица Александра Фёдоровна находились в доме, вероятнее всего, занимались перекладыванием драгоценностей семейства. Существует мнение о том, что члены императорской семьи готовились к отъезду. Немецкая сторона настаивала на вывозе царской фамилии за пределы Советской России, но председатель ВЦИК Яков Свердлов не спешил выполнять все условия зарубежных партнёров, а лишь изображал бурную деятельность в данном вопросе. Такой обмен сулил получение солидной суммы на благо ВКП(б). Уральское руководство большевиков готовило отъезд царской семьи в Москву. По словам комиссара железнодорожной станции Гуляева, речь об этом уже шла 15 июля. Также эту информацию подтверждал комиссар штаба резерва РККА Кучеров. По словам священника Никольской церкви на Верх-Исетском заводе Приходько, 16 июля жители были намеренно удалены из леса рядом с заводом и деревней Копятки. Из Ипатьевского дома был удалён поварёнок Леонид Седнев. Дневник Александры Фёдоровны также подтверждает исчезновение Седнева. К вечеру от Исполкома ВЦИКа из Перми поступил приказ об истреблении царской семьи. Большевики мотивировали это решение большой вероятностью захвата императорской фамилии белогвардейцами или немцами. В 20:00 семья и её свита собралась за столом для ужина. Супружеская чета, как обычно, после трапезы играла в безик (карточная игра). Ко сну семья отошла в 22:30, однако один из участников команды убийц Михаил Медведев (Кудрин) утверждал, что заключённые в Ипатьевском доме заснули после полуночи.

Когда придет пора невзгоды и страданья, И над твоей главой обрушится гроза, — Не унывай, мой друг! В минуту испытанья, Пускай пред Господом падет твоя слеза. Не горьким ропотом, а теплою мольбою, Строптивой жалобы порывы воздержи; Но, сердцем веруя, что бдит Он над тобою, С надеждой на Него печали возложи. И, в трудный час борьбы твоей житейской, Он вовремя придет тебя спасти. И будет Сам тебе Он Симон Киринейский И тяжкий жизни крест поможет донести. Розенгейм Из записной книжки Императрицы Александры Федоровны.